30 октября — день памяти жертв политических репрессий
В истории каждого народа есть светлые и героические страницы, которые дают энергию и силы жить для многих поколений. Но есть и трагические моменты, при воспоминании которых не может не содрогнуться душа. Но как бы ни было тяжело их также надо помнить для того, чтобы они больше никогда не повторились.
30-е годы 20-го века в стране Советов прошли под знаком страшных репрессий — были загублены и искалечены миллионы невинных человеческих жизней. Не обошли репрессии и только что нарождавшуюся шорскую интеллигенцию. Под гильотину НКВД попали самые лучшие представители малочисленного шорского народа.
Одним из самых громких дел того времени было «дело Напазакова», названное так по имени выдающего сына шорского народа Алексея Егоровича Напазакова. Он родился в 1904 году в поселке Чувашка. С малых лет он стремился к учебе. Закончив гимназию в Кузнецке, он при поддерждке родителей уехал учиться в Московский комвуз. В 1926 году он вернулся в Горную Шорию, работал на руководящих должностях. Часто ему приходилось выступать перед людьми в самых разных уголках Шории. Он объяснял народу о политике партии, положении в стране и за рубежом. Это были яркие выступления прирожденного оратора. В 1936 году в Кузедеево на праздновании 10-летия Горно-Шорского национального района (1926-1939) А. Е. Напазаков выступил с вдохновенной речью об успехах в национально-культурном строительстве за прошедшие десять лет. Успехи были, но было и много проблем, главной из которых была бедность и малограмотность народа. Именно поэтому у Алексея Егоровича была идея объединения коренных народов Южной Сибири: шорцев, хакасов, алтайцев в единую автономную республику, чтобы совместными усилиями строить социалистическую жизнь. С этой идеей он ездил даже к Сталину, который пообещал рассмотреть этот вопрос на заседании правительства. Но наступил 1937 год. Начались массовые аресты. 24 апреля 1937 года был арестован и А. Е. Напазаков, работавший в момент ареста начальником планового отдела Горно-Шорского райисполкома. Его обвинили в контрреволюционной националистической деятельности.
По так называемому «делу Напазакова» проходило еще 23 человека:
— Тыдыяков Федор Николаевич, 1913 г.р., учитель в пос. Абаза, арестован 12 апреля 1937 года;
— Апонькин Кирилл Николаевич, 1916 г.р., учитель в пос. Абашево, арестован 21 марта 1937 года;
— Бельчегешев Алексей Николаевич, 1907 г.р., зав.отделом в газете «Кызыл Шор», арестован 20 марта 1937 года;
— Апонькин Прокопий Иванович, 1912 г.р., счетовод Союзунивермага в Новосибирске, арестован 1 мая 1937 года;
— Апонькин Илья Иванович, 1906 г.р, инспектор Солтонского районо, арестован 20 марта 1937 года;
— Тыдыяков Семен Афанасьевич, 1898 г.р., на момент ареста не работал, арестован 20 марта 1937 года;
— Молтояков Константин Степанович, 1908 г.р., инструктор заготзерна Г.-Шор. райпотребсоюза, арестован 7 июня 1937 года;
— Бекренев Тимофей Павлович, 1909 г.р., инструктор по подготовке кадров Кабырзинского леспромхоза, арестован 31 мая 1937 года;
— Артамонов Яков Феофанович, 1907 г.р., счетовод колхоза им. Ворошилова, арестван; 30 мая 1937 года
— Бекренев Александр Иванович, 1890 г.р., зав.МТС колхоза им. Ворошилова, арестован 31 мая 1937 года;
— Межаков Алексей Иванович, 1896 г.р., колхозник колхоза им. Ворошилова, арестован 30 мая 1937 года;
— Чульжанов Никифор Николаевич, 1913 г.р, инспектор нархозучета Г.-Шор. райисполкома, арестован 10 июня 1937 года;
— Саксыбаев Яков Дмитриевич, 1900 г.р., учитель Алгаинской нач.школы, арестован, арестован 9 мая 1937 года ;
— Чудояков Михаил Васильевич, 1898 г.р, директор Мысковской средней школы, арестован 30 мая 1937 года;
— Бекренев Николай Иванович, 1907 г.р., инструктор Г.-Шор. райпотребсоюза, арестован 27 апреля 1937 года;
— Тельгереков Лазарь Михайлович, 1916 г.р, бухгалтер Г.-Шор. районо, арестован 16 марта 1937 года;
— Тыдыяков Тимофей Федорович, 1916 г.р., секретарь Ивановского сельсовета, арестован 3 апреля 1937 года;
— Идемешев Ермолай Миронович, 1910 г.р., на момент ареста не работал, арестован 3 мая 1937 года;
— Топаков Никифор Александрович, 1913 г.р., секретарь нарсуда, арестован 9 июня 1937 года;
— Сундугашев Иван Матвеевич, 1912 г.р., колхозник, арестован 31 мая 1937 года;
— Тыдыяков Герасим Степанович, 1913 г.р., колхозник, арестован 31 мая 1937 года;
— Тенешев Николай Семенович, 1912 г.р., лит. сотрудник газеты «Советская Киргизия» (г. Фрунзе), арестован 12 мая 1937 года;
— Шелбагашев Илларион Николаевич, 1917 г.р., секретарь Тайлепского сельсовета, арестован 10 июня 1937 года.
Всем этим людям было предъявлено обвинение в участии в контрреволюционной националистической организации, целью которой было вредительство Советской власти и отделение Шории, Хакасии и Ойротии от Советской России в самостоятельное буржуазное государство. По решению Тройки НКВД от 13 августа 1937 года А. Е. Напазаков и многие другие были расстреляны.
Трагична судьба братьев Ильи Ивановича и Прокопия Ивановича Апонькиных, проходивших по «делу Напазакова». Родом они также из Чувашки. Их отец Иван Степанович Апонькин в 1931 году был раскулачен и выслан вместе с женой Матреной Ивановной и младшими детьми Моисеем, Михаилом, Семеном и грудной Марией в Нарым. Старшие сыновья Ивана Степановича — Илья и Прокопий, в то время жили отдельно. У семьи отняли дом и все нажитое собственным трудом имущество. Ссылка была недолгой — через несколько месяцев их реабилитировали и разрешили вернуться обратно. Иван Степанович тяжело заболел в тяжелой зимней дороге из Нарыма на родину и по приезду умер. После ссылки только благодаря огромной силе духа и воле к жизни Матрены Ивановны Апонькиной смогли выжить ее дети.
В момент ареста в 1937 году Илья Иванович Апонькин работал инспектором районо в Солтоне, а Прокопий Иванович — счетоводом в Союзунивермаге в Новосибирске и одновременно учился на экономическом факультете железнодорожного института. Вот как вспоминает арест Ильи Ивановича его младший брат ветеран войны Михаил Иванович Апонькин: «Энкэвэдешники, человек пять, вошли в дом ночью, когда почти все легли в постель, то есть спать. Постучались громко в дверь, один из них остался на улице. Думали, наверное, что получат еще какие-то дополнительные сведения. Без всяких понятых предъявили бумагу об аресте и обыске. Никого не выпускали на улицу, причем предупредили об этом. Запретили разговаривать между собой. Мать, Матрена Ивановна Апонькина, пыталась спросить: «Что произошло, сын? Ты виноват в чем-то?» Но Илье Ивановичу было запрещено разговаривать. Мать спрашивала на родном языке. Свой вопрос повторяла много раз, несмотря на запрет. Илья отвечал матери: «Я ни в чем не виноват, мама. Это ошибка».
А тем временем милиция проверяла все книги, перелистывали, вырывали из них иногда лист. Другой из них копался и бросал на пол вещи из шкафа. Третий проверял постель, подушки, прощупывал, перетряхивал тщательно. Приступили к «исследованию» стен, полезли под пол, все проверили под русской печью, в сенках. Даже сходили в стайку к коровам и там все проверили. Составили какую-то бумагу. Нашли какие-то чистые бланки с печатью, свидетельство об образовании. Когда закончили читать протокол и сказали: «Собирайся!», жена Ильи и мать заплакали, продолжая без конца спрашивать уже который раз: «В чем ты виноват?» — «Это ошибка, я ни в чем не виноват, разберутся, отпустят», — отвечал Илья.
Оделся он во все свое лучшее из гардероба: костюм с голифе темно-синий, добротный, на ноги одел белые бурки, пальто драповое. Мать уговорила одеть тулуп. Поняли, что повезут его в Новосибирск. А дорога длинная — сначала до Бийска, потом поездом. Так сразу жена Клавдия Евстафьевна и сын Вова, мать и младшие братишки в один миг остались одни, осиротели без главы семьи».
Вскоре после ареста Ильи Ивановича в Новосибирске был арестован его брат Прокопий Иванович Апонькин. Было ему тогда всего 25 лет. Это был красивый целеустремленный молодой человек. С детства у него была тяга к учебе, он хотел стать экономистом, работал счетоводом и одновременно учился в институте. Братьям Апонькиным также было предъявлено обвинение в участии в контрреволюционной националистической организации. 22 августа 1937 года братья Илья Иванович и Прокопий Иванович Апонькины были расстреляны. Родным об их судьбе ничего не сообщали. Еще раньше в 1935 году был отправлен в ссылку на пять лет в Кировскую область их младший брат Моисей Иванович Апонькин, также по обвинению в националистической деятельности. Погиб Моисей Иванович на фронте 1 января 1944 года. Все страшные испытания, которые выпали на долю семьи Апонькиных, они с честью выдержали. Мать, Матрена Ивановна Апонькина, все силы отдавала, чтобы оставшиеся дети выжили, получили образование. 
Сын Михаил в 1942 году был взят на войну, воевал до ее конца, был несколько раз тяжело ранен, после войны работал учителем в школе № 18 в Междуреченске. Не постеснялось государство взять на фронт сына и брата «врагов народа», когда стоял вопрос быть или не быть этому государству.
В 1955 году военный трибунал СибВО, рассмотрев материалы «дела Напазакова», определил: постановление Тройки УНКВД Западно-Сибирского края от 13 августа 1937 года в отношении 24 человек, отменить за отсутствием состава преступления.
Репрессии 30-х годов нанесли непоправимый удар по малочисленному шорскому народу. Уцелевшая после репрессий часть интеллигенции большей частью погибла во время Великой Отечественной войны. 1800 шорцев погибло на фронтах той страшной войны. Сколько шорцев погибло от репрессий до сих пор не известно. Эта тема ждет своих исследователей.
Любовь Чульжанова
2005 год
