Воспоминания об А.И. Чудоякове (1928-1994 г.г.)
Воспоминания Галины Ивановны Чудояковой,
вдовы А.И. Чудоякова
… Был очень нежный, ласковый, особенно к членам семьи, никогда не позволял, чтобы кто-то плохо говорил о ком-нибудь. Но из всех его качеств я бы выделила именно скромность, ведь уже профессором стал, мог бы покичится, как некоторые, нет — он до конца был очень скромным. Роскоши в одежде, в еде он себе не позволял, одевался всегда скромно, дорогих вещей не покупал. Наверное, жизнь его этому научила. В студенческие годы ему приходилось нелегко, жил только на стипендию, так как родители его в то время были старыми и помогать ему не могли. Летом он работал, чтобы были деньги съездить домой и купить себе одежду.
… Как он любил свою мать! Ни о ком он не отзывался с такой любовью, как о ней. Всю жизнь она служила ему примером. Была очень трудолюбива, чистоплотна, аккуратна и очень терпелива. Под конец жизни она болела, но никому не жаловалась как ей тяжело. И Андрей Ильич как ни болел, никогда не жаловался, был так же как она аккуратным и трудолюбивым. … Особое отношение у него было к женщинам. Он считал, что женщины это что-то святое, бесценное. Любил в женщинах слабость, женственность, не любил грубых женщин. Хотя ко всем относился по-хорошему, по-доброму.
… Он любил жизнь во всех её проявлениях, любил танцевать, петь. Когда учился в Алма-Ате, ходил в танцевальный кружок. Любимый танец его был танго. Он не любил пьяных, не любил сборищ , любил культурную компанию, в которой можно пообщаться, попеть, потанцевать.
… Его дипломная работа была посвящена шорскому эпосу и получила отличную оценку. Уже в студенческие годы он начал собирать шорский фольклор. Ходил, записывал сначала всё от руки потом появились магнитофоны — стало легче, но достать кассеты было тогда трудно. Как он мучился… Очень много работал. С какой любовью он относился к сказителям. Для него это были люди большой души. Он восхищался ими, часто говорил: «Нет цены таким людям».
… Беспредельно любил шорский народ, шорскую культуру и язык. Его всегда угнетало: почему такой народ пропадает, такая была богатая культура и вот всё исчезает. Всюду с любовью рассказывал о Горной Шории, куда бы его не пригласили, весь отдавался делу возрождения.
… Очень много читал. Хотел быть и был всесторонне развитым человеком. Я не встречала в жизни людей, которые читали бы столько, сколько Андрей Ильич. … Верующим он не был, но книг о религии прочитал много. Он хотел разобраться, что это такое — вера, что такое бог. К верующим относился с уважением.
Воспоминания участника войны
Григория Михайловича Толтаева (г. Междуреченск)
Андрея Ильича Чудоякова я знаю с детства, я жил в Чульжане, он — в Карае. Мы учились с ним в одной школе, которая находилась в Сыркашах, потом вместе воевали с Японией. 16 ноября 1944 года, когда мне было 17 лет, меня забрали в армию. Андрея Ильича забрали в январе 1945 года. Я попал в Новосибирск, в запасной полк, а Андрей Ильич в Красноярский край, в пехоту. Через три месяца наш запасной полк отправили в Монголию, где в пересыльном пункте я встретился с Андреем Ильичом и его двоюродным братом Максимом Чудояковым. Их палатка оказалась в метрах 20 от нашей. В пересыльном пункте было много народу, ждали «покупателей» — так между собой говорили солдаты, то есть ждали части, в которые нас должны были направить. Жили в пересыльном пункте дней двадцать, а потом, когда пришли наши части, я попал в артиллерию, Андрей Ильич — в пехоту.
Воевали мы на Халхин-Голе в одной дивизии, перешли Малый и Большой Хинган, который японцы считали непроходимым. Как люди умирали тогда от жары! Температура была + 35,+ 40, воды не было. Так хотелось пить, что всё бы отдал за воду. А мы прошли сотни километров. Не просто прошли, а с боями. Очень тяжело было.
Когда закончилась война с Японией, нас оставили служить в Китае, на Квантунском полуострове. Я служил зенитчиком в Порт-Артуре, Андрей Ильич в 20 км. от меня в г. Санцелипе, в пехоте. Там он закончил среднюю школу. Возможность учиться в армии была, кто хотел — мог учиться.
В 1948 году за отличную стрельбу мне дали отпуск. Я съездил домой. Полина — младшая сестра Андрея Ильича, передала мне для него письмо. Так получилось, что не успел я приехать обратно в часть, как мне дали снова отпуск за то, что я, единственный, попал в цель на расстоянии 3 км. И хотя я только что вернулся из отпуска, наш генерал сказал: «Ничего не знаю, в отпуск». Домой я не поехал, а решил навестить своих земляков и друзей, которые служили на Квантунском полуострове, а там было много наших ребят. Я съездил к Андрею Ильичу, передал ему письмо, попроведовал друзей.
… Да, Андрей Ильич отличный человек был, хороший товарищ. Никогда он человеку плохого не желал, только хорошее. Внимательный был. Он никогда знакомого человека не обойдёт, поздоровается, поговорит. С шорцами обязательно по-шорски говорил.
Воспоминания Валентины Семёновны Тотышевой,
учителя русского языка и литературы, г. Мыски
В октябре 1988 года Анрей Ильич Чудояков собрал шорскую интеллигенцию из разных городов Горной Шории в Новокузнецком пединституте, на кафедре русской литературы. Было человек двадцать. Андрей Ильич сказал, что это первое общешорское собрание, на котором надо обсудить вопрос — как нам вместе добиваться автономии. Тут сразу же произошло разделение: таштагольцы выступили за создание национального района. Они заявили, что северные шорцы хотят на «готовом фундаменте дом построить», что они уже отправили в Москву документы с просьбой о национальном районе. Мысквские шорцы, выступали за создание автономного округа, убеждали таштагольцев, но те с нами не согласились. Тогда Андрей Ильич возмущенно сказал: «Вы — таштагольцы, говорите, что фундамент заложили, а я уже 20 лет об этом говорю и добиваюсь. У кого я в Москве только не перебывал, сколько кабинетов не обошёл. Один министр мне сказал: «И шорцы захотели автономии. Вот вам дверь. Почему вы думаете у меня был инфаркт?»
Были на собрании и такие, которые говорили: «Зачем нам автономия, зачем учебники?» Андрей Ильич отвечал им твёрдо: «Будут у нас учебники, будет свой факультет». На этом собрании Андрей Ильич рассказал о том, как он ездил по Таштагольскому району, все деревни обошёл, где пешком, где на попутной машине, где на лодке. С болью он рассказывал, как там живут шорцы: в нищете, без работы, без цели, как все спиваются. Сколько богатств взято было из Горной Шории, а шорцы ничего не получили. Помню на собрание приходила какая-то женщина из пединститута и предупреждала Андрея Ильича: «Вы можете потерять работу». Андрей Ильич ей ничего не ответил, а когда она ушла, он нам сказал: «Сколько меня уже в этом кабинете предупреждали…»
Андрей Ильич призывал нас работать с народом, говорить людям, что только автономный округ даст нам возможность возродиться.
На втором собрании было достигнуто согласие, что все шорцы вместе будут добиваться автономного округа, а не района.
Воспоминания Марии Яковлевны Кобелевой,
племянницы А.И. Чудоякова, г. Междуреченск
Андрей Ильич был очень внимателен к людям. Со знакомыми обязательно, когда встречался, поговорит, расспросит как дела. Ко всем людям, любой нации, к взрослым и детям он относился с уважением. Особенно с сочуствием относился к опустившимся людям, хотел понять почему так получилось, и как бы, так между прочим, не грубо; старался посоветовать, подсказать, что делать. Он говорил: «Человека унижать нельзя. Каким бы он не был, он всегда должен чувствовать, что он человек. К любому человеку надо относится с уважением.»
… С шорцами, если знал, что они владеют шорским языком разговаривал обязательно по-шорски, Со мной он всегда говорил по-шорски. Очень жалел, что шорский язык исчезает. Вот почему старался он всю жизнь, чтобы шорский язык не умер, организовал кафедру шорского языка и литературы. … Сильно ценил сказителей. Раньше их было больше. Если услышит, что где-то есть кайчи, с которым он ещё не встречался, обязательно съездит или сходит к нему и запишет. Он и сам сочинял песни, сам их и исполнял. Пел он хорошо.
… Очень любил бывать в тайге, для него это было как отдых души. В августе прошлого года он сам еще лазил на кедры. Любил очень проводить время в Карае, где родился и вырос, где летом мы собирались всей роднёй. Лета бывало не дождёмся, чтобы на выходные дни приехать в Карай, отдохнуть, пообщаться. Обычно сначала поработаем, а потом идём вместе на берег Томи искупаться, отдохнуть. Вместе ходили за грибами.
Воспоминания Надежды Михайловны Печениной,
депутата Законадательного Собрания Кемеровской области, г. Новокузнецк
… Полжизни Андрей Ильич провёл в библиотеках и архивах. Он рассказывал мне, что во время его работы на кафедре русской литературы его без конца проверяли, были бесконечные комиссии и для него каждая лекция и занятие были как экзамен. Поэтому он всегда очень тщательно готовился. Одно из самых светлых воспоминаний моей жизни — это презентация Международной Лиги малочисленных народов, которая проходила в Кремлевском дворце съездов в октябре 1992 года. Никогда не забуду, как мы танцевали там с Андреем Ильичем. Мы не пропустили ни одного танца. Лучше, чем он, у меня партнёра никогда не было. Он с такой удивительной легкостью танцевал и вальсы и танго, что его возраст даже не чувствовался. Танцевать с ним было одно наслаждение. Я смотрела на него как на любимого учителя, с почтением и уважением.
… В апреле 1993 года, во время подготовки к празднованию 375-летия города Новокузнецка, Андрей Ильич создал фольклорный ансамбль «Чедыгер» (семизвездие), в который вошли студенты НГПИ и рабочая молодежь. Два с половиной месяца по 2-3 раза в неделю проводил Андрей Ильич репетиции, несмотря на огромную нагрузку в институте. Делал он это с удовольствием. Ансамбль разучивал песни, которые написал сам Андрей Ильич. Когда у ансамбля уже стало получаться хорошо, он весь светился от счастья. Дебют ансамбля «Чедыгер» состоялся 12 июня в саду Аллюминщиков и он был успешным — люди очень тепло принимали их выступление. Очень был огорчен Андрей Ильич, когда за день до начала Фестиваля коренных народов Сибири, он узнал об этом случайно от меня. Как он хотел принять в нем участие со своим ансамблем! Но на фестиваль его не пригласили. А ведь он всю жизнь занимался шорским фольклором.
Воспоминания Марии Ивановны Башевой,
учителя иностранных языков, г. Междуреченск
Будучи студенткой НГПИ, я и еще человек пять-шесть студентов пединститута и СМИ в 70-е годы посещали кружок шорского языка, который вели Электрон Федорович Чиспияков и Андрей Ильич Чудояков. Они читали нам лекции по истории Горной Шории и по шорскому фольклору, преподавали нам грамматику шорского языка. Атмосфера на занятиях была очень доброжелательной. Электрон Фёдорович и Андрей Ильич смотрели на нас с любовью, как на своих детей, радовались, что мы хотим изучать свой язык и историю. Мы же сначала изучали из любопытства, а потом у нас появился интерес к своему языку, к своей истории. Оказалось, что у нас, шорцев, естъ своя грамматика, свой алфавит, что у нас такой же, ничем не хуже других, язык. Для нас это было как открытие. В то время, когда у многих и мысли не было о шорском языке, о шорской истории, Электрон Федорович и Андрей Ильич болели об этом душой, старались донести свои знания до нас, молодых.
В 1972 году я и Амзаракова Галина участвовали в студенческой научно-практической конференции, к которой подготовили доклады по диалектологии шорского языка. Электрон Фёдорович помогал нам, мы ходили к нему, советовались. Это была настоящая научная работа. Наши доклады были отмечены как интересные в познавательном отношении. Надо сказать, что к нашему кружку в институте относились не совсем благосклонно, подвергался он и гонениям. Трудно было нашим учителям, но они продолжали своё дело. Их титанический труд вылился затем в образование кафедры шорского языка и литературы.
… Ушли из жизни Электрон Федорович Чиспияков и Андрей Ильич Чудояков, два великих человека. Это невосполнимая утрата для нашего маленького народа. Мы остались без маяка и нам будет очень сложно. Но мне думается, что все мы, и прежде всего молодёжь, будем изучать свой язык, будем возрождать свою культуру и не растворимся среди других народов, сохраним себя как этнос и это будет лучшей памятью нашим Учителям.
Записала воспоминания Любовь Чульжанова
