Тайана Тудегешева
О, давно это было!…
У реки, у седого Мрассу, это было.
В лучезарной долине Мрассу это было.
В небе солнце тогда языком говорило,
Ночевать не спешило… Вот когда было.
Ввысь деревья росли, до священных небес,
Был на море похожим нехоженый лес.
Ручейки-ребятишки бежали с гор вниз,
Птицы звали, ликуя, их в горную высь,
А Мрассу обнимал ясный солнечный мыс,
Где стоит нелюдимо скала ,
В дымке тайны ушедших веков — Чедыгыс,
Незабвенная память — скала Чедыгыс!
О, давно это было…
Та скала Чедыгыс раньше юртой была,
Белокрылой и солнечной юрта была,
С очагом согревающим юрта была,
С очагом негасимым та юрта была.
От притока Мрассу недалеко стояла,
От реки Огузас недалеко стояла.
Круглый день солнце юрту руками ласкало,
Небо Вечное юрту с боков обнимало.
Средь непуганых птиц и веселых зверей
Жили в юрте отец, семь родных дочерей,
Семь помощниц отца — дорогих дочерей,
Длиннокосых сестер, семь лесных дочерей.
Благодарные Небу, росли Чедыгыс,
Поклоняясь Земле, расцвели Чедыгыс.
С красотой неземной — семь сестер Чедыгыс,
С луноликой красой — семь сестер Чедыгыс.
Жили дружно вдали ото всех…
Вдруг — как крик
Из неведомой сумрачной дали:
Отцу вороны весть передали.
Как ночь, чёрную весть передали,
Что враги смерть-войну развязали,
На цветущую землю напали.
Сонных, спящих алыпов связали,
Юных жен, дочерей в плен забрали,
В землю темную, злую угнали.
Головой отец молча поник.
Головой седой низко поник.
Потемнел в небе солнечный лик,
И сдавил грудь несчастия миг.
На войну отец быстро собрался,
С дочерьми Чедыгыс попрощался,
С тяжкой думой он с ними прощался,
Словно с ними навеки прощался:
«Трудно будет, , без меня!
Кто же вас защитит без меня?
Выбирайте мужей без меня,
И живите, род предков храня».
Застонали в слезах Чедыгыс.
Потускнела небесная высь.
И легла тень на солнечный мыс,
Где под солнцем росли Чедыгыс…
Много солнц, приходя, уходило,
Много лун, приходя, уходило,
Много рек убегало весной,
Дни сменялись тоскою ночной.
В жёны сватать алыпы спешили,
Сыновья ханов сватать спешили,
На лихих аргамаках спешили,
Все в богатстве, удаче и силе…
И — ни с чем они прочь уходили.
И всё ждали отца Чедыгыс,
И всё плакали семь Чедыгыс,
Неизбывной слезой Чедыгыс,
В безысходной тоске Чедыгыс.
Не дождавшись отца, поседели,
От страданий своих поседели,
От печали-тоски поседели,
И, как звёзды, глаза потускнели.
В юрте мрачной все семь затворились,
Все от горя они затворились,
Все от жизни земной затворились,
Все от солнца уйти сговорились.
И тогда юрта окаменела,
Навсегда юрта окаменела.
Стала юрта безмолвной скалой,
Молчаливой угрюмой скалой,
Одинокой печальной скалой
В память грустной легенды былой!
Где внутри плачут семь Чедыгыс.
В ожиданье отца — Чедыгыс —
До сих пор плачут семь Чедыгыс.
Со скалы слёзы катятся вниз.
Плачут летом и лютой зимой,
Истекая холодной слезой,
Безутешной и горькой слезой,
Неизбывной, как реки, слезой…
25.07.2010 г.
