«Алтын Сырык» и «Кан Перген» были записаны на магнитные ленты со слов выдающегося кайчи Кыдыякова Павла Ивановича из села Красный Яр (ныне улица города Мыски), в момент исполнения, при большой аудитории. Первый исполнен каем в музыкальном сопровождении, второй — рассказыванием без музыки. «Кан Перген» по своему характеру занимает промежуточное положение между ранним охотничьим и более поздним скотоводческим эпосом.
Социальным фоном эпоса «Кан Перген» являются семейные, внутриплеменные и межплеменные отношения. В тюрко-монгольском эпосе такие сказания относятся к эпическим сказаниям о героическом сватовстве и богатырской поездке.
Семейные отношения особо ярко отражены в рассказе о брачной поездке Кан Пергена к своей суженой Алтын Торгу и его женитьбе на ней. В этом сюжете много архаических черт. Например, жених узнает о своей невесте от мифического существа Нижнего мира — Кара Кат. Сватовство сопровождается конскими скачками, о которых сообщают публике мифические кукушки. Одним из обязательных элементов этого ритуала является борьба соперников, в которой нареченному жениху помогает та же Кара Кат.
Семья, изображаемая в шорском эпосе, как правило, немногочисленная. Обычно она состоит из родителей и одного сына. Поэтому отсутствует мотив семейных распрей, эпически своеобразно показаны взаимоотношения сына с родителями. Родители растят свое дитя с большим вниманием и заботой. Но как только сын достигает совершеннолетия, он становится самостоятельным и все решает сам.
В сказании «Кан Перген» сын Кан Пергена уезжает бороться с врагами, которые еще продолжают вредить людям. Об этом решении он не советуется ни с кем — ни с отцом, ни с матерью. При взрослом сыне родители почти ничего не значат. Все внимание повествователя сосредоточивается на действиях сына.
Что касается отношений между мужем и женой, то они достаточно сложны. Во-первых, в семье давно произошло разделение труда. Жена занимается только домашними делами, а муж-богатырь — только борьбой с внешними врагами, восстановлением мира и благополучия среди сородичей, в том числе и в семье. Он постоянно находится в отъезде, далеко от дома.
Во-вторых, муж и жена верны друг другу. (Неверные жены появятся в позднем эпосе). В-третьих, показана семья патриархальная, в которой непререкаемым авторитетом пользовался муж.
Во внутриплеменных отношениях вождь племени (он же богатырь) занимает особое место. Между ним и его сородичами проведена резкая грань. Повествование ведется главным образом о деяниях богатыря-вождя, о делах же его соплеменников упоминается попутно, вскользь. Проведена четкая граница между вождем и рядовыми членами коллектива. Вождь не пасет скот, это забота «люд-народа». Первейшая обязанность богатыря — охранять труд пастухов, распоряжаться имуществом племени. При этом ему помогают любопытные персонажи эпоса, именуемые тастары (плешивые).
Кан Перген ставни толчком растворил,
Окна настежь распахнул.
Сорок тастаров созвав,
Сорок топоров [им] бросив, сказал:
«Весь табун гнедого жеребца заколов,
На мелкие куски [мясо] нарезав—пир устройте!
Весь табун серого жеребца заколов,
Настрогав, нарезав мясо—пир устройте!
Даже жеребят и телят не оставляйте!
Кобылиц жеребых всех заколите!»
На берестяные скатерти [мясо] кладут.
Девять народов, собравшись, пируют.
О «девяти народах» только сказано. Нет ни слова об их взаимоотношениях. Нам кажется, что эта фраза вставлена позже. В сказании речь идет о союзе между двумя племенами: Кан Пергена и Кара Кана. Но союз заключил не Кан Перген, а его отец. Сын унаследовал от отца пост вождя, узнав о союзе с племенем Кара Кана, закрепив его своими героическими делами.
Заключению союза между племенами придается настолько большое значение, что по существу ему посвящено все сказание. Кан Перген и Кара Кан становятся близкими по духу, объединяются в борьбе с общими врагами — мифическими существами Шимельдеями. Этот союз так значим потому, что он знаменовал выход за пределы племенной замкнутости.
Эпос зафиксировал нравственные нормы племенных отношений, которые регулировались исторически сложившейся позицией.
Традиционным этическим принципом был принцип равного воздаяния за нанесенную обиду. В сказании о «Кан Пергене» это выражение звучит так:
За обиду расплачиваться надо,
Что взято — возвращать надо.
В период образования межплеменных союзов у древних людей входит в жизнь новый обряд — побратимство. Братание может быть только между разными коллективами. Внутри племени его быть не может: соплеменники и так являются родственниками.
В «Кан Пергене» побратимство представлено как давно сложившиеся ритуалы. О том, как и при каких обстоятельствах оно произошло, рассказывает Кара Кан, один из участников когда-то совершенного действия. Подробно описан весь ритуал:
Большие пальцы [разрезав],
Кровь друг у друга сосали,
Золотыми стрелами обменялись,
Приятелями стали.
Потом этот рассказ Кара Кана усиливается дополнительными подробностями совершенного обряда:
Не свояками будем,
А братьями станем.
Побратимство отражает новые взаимоотношения периода образования союзов между племенами, так как изменились понятия «свой» и «чужой». «Чужой» стал «своим». К обязанностям перед своим коллективом прибавились обязанности перед коллективом союзного племени. Эпос повествует об осложнившихся связях между людьми в родовом коллективе.
Форма общественных связей в племени была узкой, локальной, в сказании «Кан Перген» они уже выходят за пределы одного племни. Следует сказать, что в «Кан Пергене» богатырь не чувствует себя «чужим», когда оказывается далеко от дома.
Средством характеристики героя в шорском эпосе является передача широкого спектра его чувств и эмоций. Встреча с Алтын-Торгу, будущей невестой Кан Пергена, дана не в событийном, а в эмоциональном ключе:
У Кан Пергена сердце затрепетало:
[Оно] слева ударив, справа забилось.
—Ой! [воскликнув]—подумал [он]: —
Теперь мне и смерть не страшна.
Его волнение вызвано чувством восхищения при виде девицы необыкновенной красоты. Не может Кан Перген сдержать волнение во время рассказа Кара Кана
о гибели Кан Алыпа, и особенно о гибели своего отца. Сказание это передает так:
Кара Кан, твой отец, ничком лежавший,
Приподнялся, побежал, черную землю раскалывая,
О черную скалу ударившись,
В седой степи навзничь упал…
Как реагирует Кан Перген?
Краснее пламени лицо Кан Пергена,
Это услышавшего.
Стало подобным мертвой печени,
Краснее крови лицо, [его] Чернее печени стало.
Славный Кан Перген
Встал с того места, где [он] сидел,
Из переднего угла к порогу пошел,
Черный пол до шести слоев земли продавил.
Этими словами передано сложное психологическое состояние Кан Пергена: чувство возмущения и гнева, горечь утраты, ярость обиды за гибель отца, также готовность выступить против врагов и отомстить им за все их злодеяния. В них же заключена мотивировка всех последующих действий богатыря.
Кан Перген может уязвить врага ироничным словом, едкой поговоркой. В то же время он чувствителен к чужому горю. Он наделен чувством благодарности. Например, по отношению к Кара Кат. К ней, страшилищу, он испытывает чувство искреннего уважения и признания: вначале за то, что она помогла ему соединиться с невестой, а потом за ее участие в борьбе с его врагами.
Рассматриваемый эпос синкретичен по своему содержанию: наряду с изображением реальных богатырских деяний Кан Пергена, в нем большое место занимает архаический фон, в частности, мифология. Мифологическими являются многие образы и персонажи эпоса. Это упомянутая Кара Кат, помощница и советчица героя. Это и отрицательные персонажи: Кара Шимельдея. Кара Молот. Мифологическим сюжетом является также рассказ о поездке коня Кан Пергена в небесный сад на вершину сказочной горы. Но в «Кан Пергене» пространство представлено не абстрактно-географическим, как в мифе, а ограничено пределами территориальных владений близких родственников героя (отца и матери), а также чужих для него племен и народов.
За пределы [земли] своей матери выехал.
По землям чужих матерей коня гонит,
За пределы земли отца своего выехал,
По землям чужих отцов едет.
Это представление конкретизировано указанием на местожительство героя. В его краю:
Черная гора в девяносто перевалов. Рассекая черную гору, [вода] внизу черным морем течет.
Обрисованы и владения других канов (племенных вождей): «зеленая гора с сорока перевалами» Кок Кана, «в шестьдесят перевалов золотая гора» Алтын Кана.
Пространственная характеристика нашла отражение в описаниях поездок героя в чужие края с непременным его возвращением в свой родной золотой дворец.
Иное, чем в мифе, в сказании и представление о середине земли. Мифический герой живет в центре земли. В «Кан Пергене» середина земли далеко от местожительства богатыря. Он достигает ее, покрывая большие расстояния на своем богатырском коне.
До середины земли доехав, Кан Перген увидел…
Но в сказании нет названия конкретной страны или государства.
Таким образом, представление о пространстве и времени в «Кан Пергене» эпическое. Восприятие времени отражено через описание дальнего пути следования богатыря, с конкретной целью, например, до земли, где живет его невеста (первая поездка), затем до страны Кара Кана (вторая поездка), а потом до земли Сарыг Кана (третья поездка).
Продолжительность действий героя во времени показана несколькими способами.
- Традиционным эпическим зачином:
Мало ли времени прошло,
Много ли времени прошло…
- Эпическим сравнением с использованием гиперболы:
Место, куда ты должен ехать,
На расстоянии перелета двух поколений птиц находится.
Куда за всю жизнь, отцом данную, конь не доскачет.
Куда [даже] птица, крылья имеющая,
Крыльями махая, в жизни не долетит,—
Там золотая гора в девяносто перевалов [стоит].
Это связано с представлением древних о предметнособытийном наполнении времени. Будто бы вне событий нет течения времени. В их мировосприятии понятие времени еще не абстрагировалось.
Сорок лет борьба длится.
Шестьдесят лет на этой земле пробыл.
Семьдесят лет здесь пробыл.
Девяносто лет прошло.
Эпос отражает архаическое понимание связей между настоящим, прошлым и будущим. В настоящем действует Кан Перген, в прошлом — его отец Ай Кара Кан, а после Кан Пергена — его сын. О поступках Кан Пергена повествуется в настоящем времени, о жизни отца рассказывается в прошедшем времени, действия сына Кан Пергена не изображаются. Повествователь ограничивается указанием на то, что сын героя уехал, чтобы продолжить борьбу с врагами, поскольку они продолжают вредить людям.
Наиболее часто встречающееся средство эпическом характеристики — гипербола.
[Основанием] на пуп земли опираясь,
Бахромами [своими) на небесах красуясь,
[Свет] луны и солнца отражая,
Золотой дворец стоит.
Такой же прочностью отличается коновязь богатыря.
За всю жизнь отцом данную,
Ни один конь [ее] не выдернет.
Это свидетельствует о том, что Кан Перген ведет оседлый образ жизни.
Вещи богатыря отличаются особым качеством, что передано постоянным эпитетом «золотой»: золотой стол. золотая чаша, золотой сундук, золотая кровать, золоте седло, золотое крыльцо дворца и т. д. Имя жены состоит из названия шелка и золота «Золотой Шелк» («Алтын Торгу»).
Золото становится синонимом особой прочности, нетленности, постоянства и устойчивости.
Самым ценным достоянием богатыря являются вещи отца, предназначенные сыну. Это мифическое золотое яйцо, защитная одежда воина и роговой лук. Золотое яйцо обладает магическими свойствами.
Когда Кан Перген яйцо проглотил,
Черный пол утрамбованный
До девяностого слоя под ним продавился.
Дар, как видно из примера, принадлежит «добрым» вещам и призван помочь богатырю — в этом видны следы мифа.
В сказании миф еще не преодолен. Но в нем нет ни одного слова о первопредках, богах, о сотворении космических сил, организующих социальный порядок. Мир представлен уже упорядоченным, организованным, как давно функционирующая реальность.
Обряд проглатывания Кан Пергеном и его конем золотых яиц сводится к тому, чтобы поднять вождя на ранг выше по сравнению со всеми остальными, мысленно приравнять его к мифическим или полумифическим существам. Богатырь наделяется сверхчеловеческими качествами, ибо ему предстоит вступить в поединок с мифическими персонажами и в борьбе с ними одержать победу.
Таким образом племенной вождь-богатырь, с одной стороны,— плод мифического мышления и, вместе с тем, он наделен человеческими качествами: способностью вступить в брак, иметь наследника, заниматься проблемами социального устройства, т. е. образ его создан по законам художественного воображения. Его поступки социально обусловлены, он занят делами жизнеустройства, а не глобальными, субстанциональными проблемами, как мифический герой.
Другим шорским героическим сказанием является «Алтын Сырык». По содержанию оно резко отличается от предыдущего сказания. Объясняется это тем, что в «Алтын Сырыке» отражается стадиально другая историческая эпоха, то есть явления жизни периода становления раннефеодальных отношений. Поэтому в сказании много места отводится проблемам, связанным с социальными отношениями. На передний план выступает изображение жизни людей периода развитого скотоводства. В «Алтын Сырыке» главными противоборствующими силами являются, с одной стороны, «данники» — народные массы во главе с богатырем Алтын Сырыком, с другой — ханы-завоеватели, обложившие народ данью. Это новая социальная сила, которой в ранних видах шорского эпоса не было. Тем не менее в «Алтын Сырыке» сохранились элементы архаического эпоса: мифические образы и мотивы, восходящие как к ранним мифическим представлениям, так и к поздним религиозным мифам. Например, мотив усыновления престарелой супружеской парой мальчика, посланного богами, будущего героя сказания — Алтын Сырыка. Этот мотив скорее всего заимствован из буддийской религиозной мифологии. Алтын Сырык послан богами (небожителями) на землю для устранения зла и установления социальной справедливости на земле.
На слова матери «Сын мой Алтын Сырык не поедет туда…», то есть откажется помогать «данникам» в их борьбе, Алтын Сырык отвечает:
— Нет, моя матушка,— он сказал,
Когда Нижнего и Светлого мира богатыри
Из собачьей чашки еду едят,
В щель, что с игольное ушко, свет видят,
Как же я, ставший богатырем,
В золотом дворце буду сидеть?
Когда слезами народ обливается,
Землю я должен оберегать,
Не объезжая края земли,
Что я во дворце золотом охранять буду.
Алтын Сырык как сказал, так и сделал. Он поехал помогать данникам, нарушив табу матери, потому что таково его назначение. Оно было определено высшими силами-богами: установить социальную справедливость среди жителей земли. Этот мотив введен в эпос на новом уровне народного сознания, созревшего, в свою очередь, под влиянием крутой ломки патриархальных отношений — появлением ханов-завоевателей, стремящихся подчинить своей воле более слабые племена, навязать им социальное неравенство, разрушить равенство между соплеменниками.
Социальное неравенство становится первейшим злом в жизни эпического населения региона. Общество разделилось на две противоборствующие силы.
Весь народ стал данниками ханов. Вначале об этом говорит Кара Салгын, представитель данников нижнего мира. Он просит Алтын Сырыка помочь им в борьбе:
Кара Сулазын с богатырей подземного мира,
С богатырей Светлого мира дань собирает.
С тех, кто приносит меньшую дань, кожу сдирает,
С тех, кто приносит большую дань, кожу сдирает.
Далее эта просьба усиливается сообщением Алтын Чылтыса, представителя данников Светлого мира:
Богатыри Светлого мира, собравшись, просили:
Если бы ты, [Алтын Сырык], к нему поехал,
Душу Кан Сулазына погубил,
Светлого мира богатыри
Снова спокойно бы жили,
Светлого и Нижнего мира богатыри
Век бы тебе благодарны были.
О сборщиках дани, братьях Кан Кара Сулазынах сказано устами Кара Шимельдеи, тоже сторонницы данников. Она говорит:
Грозен Кан Сулазын,
Не одинок он, Кан Сулазын.
В Нижнем мире семьдесят богатырей,
В Светлом мире восемьдесят богатырей на его стороне.
В «Алтын Сырыке» изображается борьба между двумя противоборствующими силами, оказавшаяся настолько жестокой и долгой, что с той и с другой стороны в конце концов остались в живых немногие. Победа данников была одержана ценою великих потерь. В борьбе погибли Алтын Чылтыс, Кара Салгын, Кара Шимельдея и многие другие. Социальные конфликты выдвинулись на передний план. Они заслонили все другие. Поэтому противоречия между сыном и матерью оставляются без внимания.
Эти же непримиримые социальные противоречия привели к изменениям нравственно-этических ценностей. В новых условиях в качестве этического идеала выдвигается проблема долга богатыря перед данниками и социально обездоленными.
У «Алтын Сырыка» нет мотива обиды. От него самого никто дани не требует. Его просят представители данников помочь им в борьбе с ханами-завоевателями, за эту помощь они обещают отблагодарить его. Кара Салгын так и говорит:
От богатырей Нижнего мира,
Алтын Сырык, великое благословение ты получишь.
Об этом говорит и Алтын Чылтыс. После победы данники действительно благословляют Алтын Сырыка:
Все как один закричали:
— Пусть твоя жизнь долгой будет!
Пусть твой гроб высоко [висеть] будет,
Славный Алтын Сырык!
Важно отметить обновление системы образов «Алтын Сырыка» по сравнению с предыдущим сказанием. В «Кан Пергене» носителями зла — смерти являются Кара-Шимельдеи, существа Нижнего мира. Они лишены тех черт, которыми наделены социальные враги. В «Алтын Сырыке» эти мифические существа — представители Нижнего мира, те же Шимельдеи, а также Кара Салгын — это добрые помощники богатырей, борцов против уплаты дани ханам-завоевателям. В сказании они воспринимаются как реальные социальные типы обездоленных, ибо сами страдают от непосильных поборов и в борьбе со сборщиками дани гибнут как обыкновенные смертные.
С другой стороны, у социального врага, у Кана Сулазына, есть «не умирающий, не погибающий, жестокий Кара Сулазын», который живет «внутри Кана-горы…», он наделялся грозной силой, но в борьбе против данников ему тоже суждена смерть.
В другом сюжете в качестве врагов богатырей действуют сыновья Эрлика (властелина подземного мира в архаических сказаниях тюркоязычных народов Сибири). Но и они уязвимы подобно обыкновенным людям. Все эти мифологические персонажи воспринимаются как враги, против которых ведут борьбу богатырь Алтын Сырык и его соратники. Так под воздействием новых социальных условий происходит коренная трансформация эпических образов и персонажей.
Художественное сознание претерпевает качественные изменения. Мифические образы подвергаются переосмыслению; вначале это были носители субстанционального зла или субстанционального добра и восходили к архаическому мифотворчеству самых ранних представлений людей, таких, как представления о первоосновах мироздания. В фольклоре ранней поры феодальных отношений эти мифические образы являются художественными. Таким образом, происходит, во-первых, преодоление мифотворчества эпическим творчеством, и, во-вторых, идет развитие художественного сознания, в-третьих, усиливается личностное начало в народном творчестве.
Такой вывод вовсе не противоречит тому, что в творческом сознании продолжаются поиски новых художественных приемов и средств, а с другой стороны, видоизменяется сама мифология: на ее основе рождается религиозное сознание.
Новым художественным решением в структуре «Алтын Сырыка» является применение уже иных приемов мотивировки действий главного героя. В «Кан Пергене» богатырь сам отправляется в путь, объяснение его действий приводится потом. В «Алтын Сырыке» ведется большая подготовка к тому, чтобы героя раззадорить, «вывести» из золотого дворца.
Вначале в качестве посла данников к нему прибывает Кара Салгын, потом приезжает Алтын Чылтыс. Два посла говорят об одном и том же. Они убеждают Алтын Сырыка выступить в защиту данников. Алтын Сырык соглашается. Мать же его выступает против, но это лишь усиливает желание сына.
Однако в эпическом повествовании этого недостаточно, чтобы подготовить Алтын Сырыка к выступлению против Кан Сулазына. В пути Алтын Сырык встречается с Кара Шимельдеей, своим рассказом еще раз напоминающей ему о масштабах злодеяний хана. Теперь Алтын Сырык готов к битве с противником, которого он никогда не видел и не считал своим личным врагом.
Как и в «Кан Пергене», в «Алтын Сырыке» действуют боги, но между ними большая разница. В «Кан Пергене» с неба на землю спускаются дочери богов, одна из которых оказывается женой Кара Кана, а другая — матерью Кан Пергена. Мать Кан Пергена умирает, а жена Кара Кана жива и продолжает заботиться о муже. Она не покидает его племени.
В «Алтын Сырыке» посланник богов Алтын Сырык ведет долгую и упорную борьбу на земле за социальную справедливость. Здесь следует подчеркнуть, что его деятельность не ограничивается рамками племени или союза племен. Она направлена на устранение зла в семидесяти ханствах.
Само существование небожителей и изображение действий Алтын Сырыка как их представителя на земле наводит на мысль о том, что ко времени создания эпоса появились первоначальные элементы религиозных представлений. Таким образом, на основе мифологии зарождаются религиозные представления, правда, еще в первоначальных формах.
В сказании «Алтын Сырык» появляются элементы нового и в сюжетно-композиционной структуре. В фольклористике принято считать произведения эпоса однолинейными. Действие в них разворачивается по линии богатырской биографии, как, например, в «Кан Пергене». Но односюжетность произведений шорского эпоса не является единственным способом сцепления частей в единое целое.
В шорском эпосе немало эпических памятников, в которых действие разворачивается по нескольким сюжетным линиям. Это характерно и для «Алтын Сырыка». Особенность его построения в многоплановости: действия происходят в двух местах в одно и то же время, и о них идет параллельный рассказ. Это достигается несколькими композиционными приемами. Один из них условно можно было бы назвать приемом одновременности событий. Два коня, преодолевая подъем на гору, один с одной стороны, другой — с другой стороны, что передано входными словесными формулами, на ее вершине встречаются и обмениваются новостями. Здесь не просто стилистический прием параллелизма, а сюжетное расширение масштабов действия.
Другой прием может быть назван приемом двуголосного «репортажа». О том, что происходит с Алтын Сырыком в краю Кӱн Кана, рассказывает повествователь, о происходящем с Алтын Шаппа в краю Ай Кана, сообщает конь Алтын Шаппы в диалоге между конем и повествователем.
Внутренняя связь между всеми частями сказания достигается общностью идей произведения: идеи мира, благополучия и освобождения данников от экономической и социальной неволи. Эту благородную миссию осуществляют народные герои Алтын Чылтыс, Алтын Сырык, Алтын Шаппа, Кан Салгын. Единый конфликт «Алтын Сырыка» разворачивается в трех сюжетах, изображающих единоборство разных богатырей с их врагами: в первом — борьба Алтын Кана с двумя мифическими существами, Кара Салгыном и Кола Сарыг, во втором — поединок Алтын Сырыка и его соратников с Кан и Кара Сулазынами, а в третьем — с сыновьями Эрлик Кана, владыки царства мертвых.
Кроме этих сюжетных линий, в сказании есть еще рассказ о поездке Алтын Кана к небожителям, а также рассказ о поездке Алтын Сырыка и Алтын Шаппы к девяти творцам-небожителям и изображение испытаний двух богатырских коней. Как и в других произведениях шорского эпоса, здесь нет временной последовательности, хронологического соответствия.
В основу изображения мифических существ Кара Салгына и Кола Сарыга, с которыми борется Алтын Кан, с одной стороны, небожителей и Эрлик Кана — с другой, положены разные представления предков шорцев. Представления о первых возникли раньше вторых, они восходят к ранней мифологии (земные), вторые же — поздние — идут от шаманизма (религиозные).
О борьбе богатырей с мифическими существами рассказывается в начале и в конце сказания, в середине повествуется о борьбе богатырей со сборщиками дани. Наверняка понятно, что социальные враги богатырей уже появились в эпическом прошлом. Естественно, рассказ о них не может хронологически соответствовать рассказам о борьбе с мифическими злыми существами, созданными воображением.
Несмотря на такое расположение разновременных по происхождению мотивов и сюжетов, целостность сказания не нарушается. Это единство достигается не только проходящим через все произведение образом Алтын Сырыка и общностью идеи, но еще и единством противоборствующих с ним персонажей, тоже связанных общей целью, а также спецификой стиля эпического повествователя.
Универсальным стилистическим средством выразительности повествования является двучлен. Им выражаются космогонические и мифологические представления народа, обряды, эпические и исторические реалии эпоса, обеспечивается плавный переход от зачина к повествовательной части. Рассмотрим это на примерах, извлеченных из сказания «Алтын Сырык», из зачина:
Черсил наа қабышчығанда,
Чер чайалчыған шенде полтур.
Когда изначальный небосвод поднимается,
Когда земля создавалась, это было.
Здесь сказано о двух одновременно совершающихся действиях, восходящих к космогоническому мировосприятию повествователя. Хотя между данными двумя строками нет причинно-следственных связей, однако в них достигнуто благозвучие, прежде всего начальной рифмой, равносложностью в строках, созвучием слогов.
Приведем два двучлена из переходного места от зачина к повествовательной части:
Алтынғызы алтон тамнаң
Алты азақтаң келип шықча.
Ӱстӱнгӱзӱ ӱш тегридең
Ӱш шабақтаң келип тӱшча.
На шести столбах [в землю вбитых],
В шестой ее слой
Выше трех небес поднимаясь,
Тремя бахромами украшен стоит.
Это описание золотого дворца богатыря. Он состоит из множества комнат, чаще всего из сорока (кырык). Изображение жилища эпического богатыря напоминает описание дворцов правителей исторического прошлого, например, дворцов при Великом Тюркском каганате (4-9 вв.) в Южной Сибири и Центральной Азии.
В следующей части эта же парная конструкция выражена уже сравнениями типа:
Часқы мус шени чалтрап турча,
Кӱску мус кӱлтреп турча.
Словно весенний лед, блестит,
Словно осенний лед, сияет.
В эпосе мотив о золотом дворце богатыря переосмыслен и конкретизирован. Ему придана эпическая символика. Золотой дворец в эпосе символизирует оседлость, прочность и силу богатыря. В ней эстетизировано чувство народного восхищения красотой золотого дворца.
Принцип спаривания двучленных стихотворных строк не изменяется подключением новых предметов для сравнения, например: орудий труда, возникших вследствие освоения новых отраслей натурального хозяйства, даже земледелия.
В этом же зачине дальше повествователь подключает две стихотворные строки. На этот раз он сравнивает коня с мельницей и веретеном, появившимися с развитием земледельческого труда. Сравнение употреблено с помощью слова «шени».
Тервен шени тартыл турча,
Ийик шени ӱзӱл, турча.
Словно мельница, крутясь, стоит,
Словно веретено, вертясь, стоит.
Дальше о боевом коне богатыря говорится:
Ийги қарағыннаң от кӧйӱшча,
Ийги таназыннаң ыс пылашча.
Глаза огнем горят,
Ноздри дымом пышут.
Здесь четко обозначено и стремление повествователя передать особое состояние психики, но через описание состояния богатырского коня, опять же той же парной конструкцией стихотворных строк.
В повествовательной части эпоса есть двучлен типа:
Қазыр салғын қағышча,
Қазыр куйун қайнашча.
Грозный ветер зашумел,
Грозный вихрь грянул.
В данном примере хотя и нет явной метафоризации, но согласно шорской мифологии, ветер — это дыхание мифического существа, по горло погруженного в землю. Ветер образуется вследствие его дыхания, а когда он
дует, возникает вихрь «куйун». По представлениям шорцев недавнего прошлого, «куйун» не только обладает разрушительной силой, но и сеет болезни, приносит несчастье семье, родственникам.
В эпосе двучлен употребляется в форме обращения-пожелания. Алтын Арыг, обращаясь к мужу Алтын Кану, говорит:
Ижер ажыңны ижип одур,
Кийер тонуңну кийип одур.
Вино, что [пока) тебе предназначено, — пей.
Одежду ту, которую ты носишь [пока] носи!
В содержание этих слов вложено еще предчувствие беды.
Двучленом выражается и угроза-вызов. Кара Салгын, прискакавший к престарелой супружеской паре, вызвал Алтын Кана на поединок:
Таш очугуң таларға,
Талай кӱлӱңнӱ шачарға келдим.
Алтын Қан шық пере!
Эр кӱрежин кӱреш салан…
Каменный очаг твой разбить,
Море-золу твою развеять я приехал.
Алтын Кан, сюда выходи!
Поединок мужей совершим!
Образность этих строк рождена реальностью. Очаг, зола, в форме «море-зола», символизируют мир, покой, долгую жизнь в одном и том же месте, возможно, оседлость.
Тӱжен тӱшке четпес,
Санап сағышқа четпес чер полар.
Во сне сну не дойти,
В мыслях мыслью не дойти.
Этот двучлен свидетельствует о высоком достижении в интеллектуальном и художественном развитии шорских сказителей. В своем художественном мышлении наряду с использованием разных поэтических средств выразительности, основанных на зрительных и слуховых восприятиях, они используют средства поэтической речи, основанные на логике мышления.
В некоторых случаях к двучлену добавляется еще одна строка, например:
Ирик ағашты иде шаш салдым теп,
Қоол арашты қоола шаш салдым теп,
Ноо пақтадың сен пееде?!
Гнилой пень свалив, говоря,
Пустую колоду проткнув, говоря,
Что ты расхвастался так?!
Приведем пример двучлена, состоящего из двух полустиший:
Адаңның аачыйы, энеңниң қоқую,
Отцу огорчение, матери печаль.
Двучлен не противоречит стилю описания событий в повествовании. Вот, например, картина похоронного обряда.
Тело Алтын Чылтыса сняв,
Гроб золотой сделав,
Труп в него положили,
Вершину лиственницы золотой
К земле пригнув,
Золотой гроб к ней подвесили.
Вершину они опустили,—
Гроб золотой засиял,
Освещая своим сиянием
Тридцать небес.
Здесь рассказывается об обряде похорон эпического героя, когда гроб умершего помещали на верхних ветках родового дерева. Так отображается обычай шорского народа недавнего прошлого, практиковавшийся в реальной жизни, он стал деталью эпоса. Тело погибшего героя похоронено. Он никогда уже не воскреснет… Нет мифологического мотива о его бессмертии. Он бессмертен в памяти народа, свою голову он положил во имя освобождения данников от непосильной дани и социального насилия.
Все вместе взятое убеждает нас в том, что этот мотив, основанный на этнографии, имеет реальную основу, несет в себе эпическое, а не мифологическое начало. Но в более глубокой своей основе оно восходит к мифологическому прошлому, прежде всего шаманскому. По представлениям шаманов, путь на небо и в преисподнюю прокладывается через древо жизни, которое мыслилось как ось мира.
В «Алтын Сырыке» у доброго богатыря Алтын Кана конь белой масти «белее молока бело-сивый», а у злого богатыря Кара Салгына конь черной масти «черногривый черно-гнедой». В этом противопоставлении видны следы мифа. Зло ассоциируется с черным цветом, а добро — с белым. Однако это противопоставление свидетельствует о том, что эпический повествователь четко определяет признак предмета «белее молока». Это сравнение и превосходная степень прилагательного. Кроме того, здесь отмечены оттенки цветов. «Бело-сивый» — это не белый и не синий или голубой. Эпический повествователь не только освоил семь цветов радуги. Он освоил полутона. То, что недоступно мифическому мышлению. А в средствах художественной выразительности он освоил тропы, в первую очередь, сравнение, эпитет и другие способы, приемы и средства эпической поэзии.
Шорские эпические сказания являются художественными, а не мифическими произведениями шорского народного искусства.
А. И. Чудояков, «Этюды шорского эпоса», 1995 год
