Воспоминания Олимпиады Даниловны Куюковой
Детские воспоминания остаются на всю жизнь и чем больше в них радости и тепла, тем больше они будут радовать и согревать душу в будущей жизни.
Дети войны … Сколько тяжелых испытаний им пришлось пережить, сколько страданий выпало на их долю, как тяжелы их воспоминания. Много испытаний выпало и на долю Олимпиады Даниловны Куюковой. Как и все дети войны, она прошла через холод и голод. Рано оставшись без родителей, познала все тяготы сиротства.
Но трудности, выпавшие на долю этой замечательной женщины, не сломили ее. Она сохранила свет и тепло своей души, щедро дарила свою любовь детям, которым посвятила свою жизнь. Ветеран педагогического труда, она полвека отработала в школе-интернате в родном поселке Бородино.
Она была в числе первых учителей Шории, которые стали заниматься возрождением шорского языка, культуры и традиций шорского народа. В школе-интернате в поселке Бородино, она была руководителем детского ансамбля «Чакиек», писала для него песни.
Мои родители, Куюковы Данил Васильевич и Мария Степановна, поженились в 1928 году. Жили они в то время в поселке Бородино, там и родились старшие дети: Тоня, Настя, Мария и Липа.
Отец был грамотным и в 1936 году его назначили секретарем Чувашинского сельсовета. В Чувашке родилась еще одна дочь — Галя, 7 мая 1937 года, в период большого наводнения.
Потом отец работал секретарем в Мысковском поселковом совете. В то время, в 1939 году, родилась еще одна дочь, Рая. А в 1940 году скоропостижно умерла, возможно от аппендицита, наша мама. Отца дома не было, так как он уехал в Тутуяс собирать налоги. Затем отца перевели работать в Подобас, председателем сельсовета. Это было перед войной.
Когда началась война, старшей из сестер не было и 12 лет, а младшей всего 2 года. Отец рвался на фронт, но его не брали (была бронь), так как у него было 6 малолетних детей. Чтобы уйти на фронт, он женился. Но дети не были нужны его новой жене. Отца в 1942 году забрали на фронт, а всех детей перевезли из Подобаса в Бородино, к деду, Василию Федоровичу, и бабушке, Марии Александровне. В то время бабушке было 71 год, деду — 79 лет.
Паратаг, или Бородино, в то время была небольшой деревней, насчитывала примерно 20 домов. В деревне был колхоз «Анчи-Шор». В колхозе были кони, крупный и мелкий рогатый скот. Садили рожь, овес. Была своя колхозная пасека.
Всех мужчин забрали на войну. В колхозе остались только старики, женщины и дети. Старшая сестра Тоня (12 лет) работала в колхозе наравне со взрослыми. Тяжелое было время. Лошади падали (не хватало кормов), сестре Тоне приходилось, как и другим подросткам, самим впрягаться, чтобы «весной вспахать землю. Мы, младшие, ходили на прополку, через речку. Там рос горох. Его ели и собирали. После прополки нас в колхозе кормили баландой.
Выживали в войну как могли. Весной собирали колбу, ели пучку, копали корни кандыка и сушили на зиму. Зимой варили из кандыка суп и кашу. Летом собирали и ели малину, смородину. Варенье не варили, так как не было сахара. Собирали и сушили черемуху. Зимой ее запаривали, толкли и стряпали пирожки. Сушенная черемуха хорошо помогала от расстройства живота. По морозу запаривали и ели калину.
В русской печке запекали брюкву, свеклу, морковь, тыкву. Это заменяло нам сахар. Иногда пекли картофель.
Осенью собирали колоски. Поздней осенью дед ловил рыбу (последний лов). Мы ее чистили, замораживали в больших корытах, деревянных тазах и хранили зимой на улице. Весной остатки мороженных продуктов переносили в погреб. Сначала насыпали в погреб много снега, потом закладывали продукты, погреб закрывали. Там продукты хранились до июня-июля.
У деда был дом-пятистенка и баня. Угля тогда не было, заготавливали дрова и ими топили печь, на ней мы и спали (все, кто вмещался), чтобы было теплее.
Колонки не было, воду носили из речки, зимой — из проруби.
Дед был спокойный, бабушка строгая, но добрая. В войну сеяли коноплю (у каждой семьи была своя делянка). Из конопли сучили нитки, чтобы шить, а из волокон вязали сети.
Света, электричества не было — жгли лучины. Чтобы их сэкономить, собирались по очереди то в одном доме, то в другом на посиделки: женщины и девочки теребили и пряли шерсть, вязали.
Днем все работали в колхозе, но приходилось работать молодежи и ночью — осенью молотили хлеб для колхоза. Гумно раньше стояло на месте дома Тортагашевых Антонины и Ивана. Затем хлеб перевозили в амбар, который находился рядом с правлением колхоза.
За работу выдавали зерно на трудодни. У каждого второго была ручная мельница: на круглый камень насыпали зерно и за ручку крутили по 2-3 человека. Потом пекли хлеб, делали талкан, который брали на охоту.
В колхозе была небольшая начальная школа. Учебники были на шорском языке. Тогда было всеобщее начальное образование.
Жили очень бедно, не было ни еды, ни одежды. Сестра Тоня ходила в Осинники и Сталинск, чтобы поменять вещи на хлеб, еду, мыло. В школу пошли поздно, 8-9 лет, так как не было одежды, перешивали из старой что-нибудь новое. Обуви не хватало, носили по очереди. Летом ходили босиком, на зиму дед шил сапоги — шарык.
Радио в колхозе не было. Об окончании войны мы узнали от гонца. Вся деревня собралась на берегу, все плакали и радовались Победе. Плакали, — у кого погибли родственники, радовались те, чьи дети или мужья вернулись домой.
Наша бабушка сильно плакала, ведь война отняла у нее двух сыновей. Матвей погиб в первый год войны под Ржевом (с. Ботино). Второй сын, наш отец, Данил, погиб через полгода после ухода на фронт — 11 мая 1943 года в г. Великие Луки Псковской области. Отец похоронен на военном кладбище. В 1990 году на празднование 45-летия Победы мы посетили это кладбище. Почтили также Толтаева Михаила Ксенофонтовича, который погиб под Москвой в г. Дубна. И вот, в день Победы вся деревня пела, и плясала, смеялась и плакала. За годы войны многие погибли, похоронки приходили очень часто. Постепенно стали возвращаться мужчины с фронта домой, в Бородино, некоторые — покалеченные.
В войну мы все, и дед с бабушкой, и мы, 6 детей, выжили, хотя было очень тяжело. После войны дед сильно сдал. Он умер в 1946 году, когда ему было 83 года. Бабушке тогда было 75 лет. Старшие сестры, Тоня, Настя, Маша, (17, 15, 13 лет), работали в колхозе, а мы, младшие, Липа, Галя, Рая (11, 9, 7 лет) помогали бабушке по хозяйству.
Все видели, как тяжело было бабушке воспитывать нас, 6 детей. Ей предложили младших отдать в детский дом. Бабушка долго не соглашалась, но ее все-таки уговорили. Никто не спрашивал нашего согласия и нас, меня, Липу, и Галю, насильно, со слезами, увезли в Мысковский детский дом в 1947-48 году.
Мы были очень обижены на дядю, который принимал в этом активное участие. Но только спустя годы мы поняли, что, отправив нас в детдом, все желали нам только добра. Наша сестра Рая умерла в 1949 году. Ей было всего 9 лет.
В детдоме было много русских детей. Когда нас туда привезли, мы даже не знали русского языка. Нас постоянно обижали, обзывали «лепешками». Время было голодное, карточки еще не были отменены. Пили, ели из консервных банок. Когда стояли в очереди за баландой старшие нас пинали, все хотели есть. Часто оставались мы голодными.
Обуви не было, ноги были простужены. Старшие отбирали у нас носки, рукавицы, которые посылали бабушка с Тоней. Весной собирали калбу, каждому устанавливали норму.
Сестра Галя хоть и была младше на 2 года, но была боевая и защищала не только себя, но и меня. Иногда ей это удавалось, но часто сама ходила с синяками.
Мы очень скучали по своему дому, по своим сестрам. Часто нас навещала сестра Тоня, когда ходила отоваривать карточки. Машин не было. Из Бородино в Мыски ей приходилось ходить пешком, через Тетензу, в детдом и обратно, в деревню. Тоня забирала нас на время из детдома: приведет на почту, накормит, даст вязанные носки, рукавицы, а потом снова отведет в детдом. Уйдет, а мы, плача бежим за ней, просим, чтобы забрала нас с собой. Она снова проводит нас обратно, а мы — за ней. Не понимали, что ей идти далеко, в темноте, одной, через болото. И не думали, что ее могут загрызть волки (они водились в районе Тетензы). В детдоме старшие отбирали у нас носки, рукавички, которые приносила нам Тоня. Часто со слезами мы вспоминали нашу тяжелую жизнь в детдоме. Даже не верится, что мы смогли выжить после всех испытаний.
Постепенно жизнь в детдоме начала налаживаться, стали лучше кормить. Мы выучили русский язык, закончили семилетку. В 1951 году я поступила в Сталинское педагогическое училище на школьное отделение. Училась 4 года, получила специальность — учитель начальных классов. В 1953 году Галя поступила в Сталинское швейное училище, научилась шить, из старых вещей создавала новые. Нарядов не было, платья носили по очереди. В Бородино ездили не часто, так как в то время не было железной дороги, транспорта. Добирались пешком и на попутках. Моста не было и через реку ходил паром. Так и переезжали на другой берег реки, а дальше на трамвае или попутках до общежития.
После училища я работала в школе на Нижнем Рюме в Мысках 2 года. Жила в учительском доме-интернате. Бедность была страшная. Сами топили печку. Бабушка дала кровать на 3-х ногах, четвертую сделали из проволоки. В 1957 году вышла замуж и уехала к мужу в Бородино. Жили у свекрови, в 1959 году родилась дочь Галя, затем в 1961 году сын Саша. Наша бабушка дожила до 90 лет, умерла в апреле 1961 года и перед своей смертью показывала на пальцах, что будет еще один покойник. А вскоре, после похорон бабушки, 1 мая 1961 года, убили мужа Петра. Затем и сама сильно заболела. Хорошо, что помогала свекровь Елена.
Записала и подготовила воспоминания к публикации Татьяна Толтаева
