В прошлой статье мы опубликовали интервью «Национальный парк: по закону или по-человечески» с директором ФГБУ «Шорский национальный парк» Валерием Борисовичем Надеждиным. Сегодня мы продолжаем тему особо охраняемой территории в связи с тем, что в среду на прошлой неделе в администрации района развернулась острая дискуссия между сотрудниками национального парка и представителями населения п. Усть-Кабырза. Встреча прошла под председательством первого заместителя главы администрации Таштагольского района Валерия Ивановича Сафронова.
Жаркие дебаты лета-2015
Сам Валерий Борисович Надеждин, директор национального парка, считает постановку вопроса по закону или по-человечески неверной. Он предлагает изменить формулировку на следующий вариант: по закону — значит, по-человечески. Несмотря на это тема «По закону или по-человечески» прошла лейтмотивом встречи жителей и гостей поселка Усть-Кабырза с представителями парка. На самом деле, на совещании было жарко — страсти кипели нешуточные. Собрались в одном месте около тридцати мужчин среднего возраста, которые были настроены по-боевому, и по накалу страстей было ясно: попадись им на узкой лесной тропинке Валерий Борисович Надеждин — неизвестно, чем бы это закончилось! Но и представители национального парка были настроены решительно: вооружились талмудами с законами, установили ноутбук, чтобы продемонстрировать видеоролики с поимкой нарушителей.
Поскольку мы дважды обозначили основные проблемы национального парка (в статье «В заложниках у национального парка», в интервью с директором ФГБУ «Шорский национальный парк» Валерием Надеждиным), то на этот раз предоставим слово простым жителям, проживающим на территории или рядом с национальным парком. Оживленная дискуссия началась уже в коридорах администрации, эмоции били через край.
Павел Степанович Рудаков:
— Я родился в Камзасе, жил в Мрассу. А тут кто-то приехал — мне водички попить запрещает! Приезжают ко мне в гости те, кто раньше жили в Камзасе, а я их даже туда свозить не могу на моторной лодке. Поселка там уже нет, но это же для многих малая родина! Предлагают нанимать лодку в национальном парке и оплачивать рейс. Их лодкам можно, а нашим нельзя?!
Юрий Александрович Круч:
— У меня вопрос: как мне посещать свою землю? Есть участок земли в собственности, на который оформлено свидетельство. Там пасека. Суд не принял во внимание то, что у нас есть земля: человек поехал на пасеку, его остановили и оформили протокол. На каком основании? В другой раз точно так же остановили на дороге общего пользования и выписали штраф 3 тысячи. Туризм — это одно, а сельское хозяйство — это другое. Человек ехал на участок работать. Вот сейчас сенокос начинается. Мое предложение: конкретно тем, кто занимается сельским хозяйством, чтобы таким предпринимателям была зеленая улица. Чтобы я не ходил и не выписывал на каждое посещение пасеки разрешение — и каждый раз не находил обоснование — это абсурд!
— Можно сделать одно разрешение сразу на год?
— Я хотел выписать лицензию на пять лет. Мне отказали. Лицензии сейчас не выписывают. Конкретно: мне сейчас не разрешают заниматься сельским хозяйством!
— Национальный парк создан в 1989 году. Что разве раньше не было таких проблем? Вы это связываете не с законом, а с конкретным человеком?
— Проблемы начались с приходом Валерия Надеждина. Туризмом запрещают заниматься. О чем может идти речь, если нас вообще на реку не пускают.
Василий Викторович Родионов:
— В прошлом году на сходе жителей в п. Усть-Кабырза приняли решение, что передвигаться можно без ограничений, если это нужно для занятия сельским хозяйством, для своих личных целей. Передвигаться можно, имея техпаспорт и права.
— А решения схода не противоречат закону?
— Нам директор национального парка сам предложил этот вариант: можно передвигаться на лодках в конкретных случаях.
Анатолий Карпович Судочаков:
— Как Валерий Борисович Надеждин заступил на должность директора национального парка, сразу начались проблемы по всем направлениям. У него цель коммерческая, а не сохранение природы. Он запрещает нам передвижение по реке на лодках. С какой целью? Решил таким способом ограничить круг людей: частникам запретить передвижение на моторных лодках, а за счет своих лодок заработать денег. Был Иван Беркутов директором парка — не было таких столкновений.
А чуть раньше, в начале июня 2015 г. было коллективное письмо представителей коренного населения в адрес губернатора Кузбасса Амана Тулеева, в котором выразили недовольство работой руководства Шорского национального парка и проводимой им политики.
Ну а на совещании многие высказанные мнения были изначально ошибочными, поскольку сразу вошли в противоречие с законом. Но для полноты картины я их привожу дословно. Ведь любая проблема и любой сложный вопрос начинают проясняться уже на этапе озвучивания, проговаривания. Однако не надо думать, что проблема решится сама собой. Она будет просто обрастать новыми подробностями, пока не достигнет критической отметки. Но если проблему обозначить — это уже половина решения.
Совещание постановило: действовать по закону
Валерий Иванович Сафронов, заместитель главы администрации Таштагольского района по вопросам промышленности, обрисовал собравшимся суть проблемы:
— С одной стороны нам надо сохранить национальный парк, с другой стороны местное население должно жить полноценной жизнью.
Обсуждение началось с претензий в адрес администрации Шорского национального парка
Валерий Арсентьевич Топаков, глава администрации п. Усть-Кабырза:
— Жители нашего поселка живут как на оккупированной земле: все делается только с бумажкой (документом). Не может местный житель проехать к себе на пасеку, чтобы хотя бы ее проверить – на него составляется протокол. Сейчас начинается сенокосная пора, передвижение тоже только по разрешению. Понятно, когда путевка выписывается для приезжих, не жителей поселка. Почему местные жители по своей земле должны ходить с бумажкой-разрешением? Это всех возмущает.
В п. Средние Кичи не дали распахать огород под посадку картофеля. В том месте, где раньше были огороды и стояли дома, сейчас нельзя посадить картофель! (от авт.: по межеванию этот участок не вошел в зону поселка). Дойдет до того, что дышать будем по справкам. Я говорю за местных жителей, чтобы они передвигались без ограничений. Шор-тайгинские жители приезжают, мне стыдно им справки выписывать: они к себе на родину едут с бумажкой, чтобы проплыть кордон. По закону Валерий Борисович прав! Но надо идти навстречу жителям.
Реплика:
— В каком месте Валерий Борисович прав?! В чем?! Река — объект общего пользования!
Валерий Сафронов:
— Мы прекрасно понимаем, Валерий Борисович, что вы стоите на букве закона — все это прекрасно понимают. Есть закон о национальных парках, и его надо соблюдать. Но есть человеческие отношения. Проблема, насколько я понимаю, заключается в том, что при межевании земли населенных пунктов выделили по заборам. А как же шорцу, который всю жизнь тайгой кормился? Есть такие жизненно важные моменты, которые никуда не денутся. Понятно, что надо браконьеров выкорчевывать, вредителей наказывать, но местное население никогда не выкорчуешь. Здесь надо договариваться. Нужно искать пути взаимодействия. Дальше так продолжаться не может.
Валерий Надеждин, директор ФГБУ «Шорский национальный парк»:
— Никто сегодня не запрещает развиваться коренным малочисленным народам и местным жителям независимо от национальности. Но все эти вопросы необходимо решать органам местной исполнительной власти. В Федеральном законе № 33 указано, что вопросы социально-экономического развития территории согласовываются с Федеральным исполнительным органом власти.
Валерий Иванович совершенно верно обрисовал ситуацию: при межевании поселков специалисты недосмотрели — ни специалисты местной власти, ни представители федеральной службы (национального парка) — не учли, что вокруг поселка должна быть инфраструктура, что поселки могут расти, развиваться, население будет прибывать. По вопросам межевания: оно проводилось в 2009 г., поставлены на кадастровый учет земельные участки, было зарегистрировано право собственности. В ведение национального парка отведено 414 306 га, которые отнесены к землям особо охраняемых природных территорий. Ранее, в период с 2006 по 2008 гг., из состава земель национального парка были выведены земли населенных пунктов, в которых проживает местное население.
Как я вижу эту проблему: необходимо расширять границы населенных пунктов. Речь идет о чем? Люди приезжают в поселки жить — это нормально. Населенные пункты должны расширяться. Необходимо составить план социально-экономического развития поселков, и если вокруг есть особо охраняемая природная территория, то этот план согласовать. Письмо об этом было направлено в инстанции. Просто необходимо начать работать совместно.
Что касается сравнения национального парка с оккупацией. Полностью не согласен. Считаю, это оскорбительным по отношению к учреждению, его работникам, которые выполняют поставленные задачи. Мы можем показать видеоролик о работе инспекторов парка, где видно, на кого протоколы составляются, а на кого нет. На сходе было ясно сказано, что на тех, кто едет по месту жительства, к родственникам — ни на кого не составлять протоколы. Ни на одного такого человека ни один протокол не составлен, тому есть видеоподтверждение.
Особо охраняемая природная территория выведена из хозяйственной деятельности, поэтому вопросы согласования необходимы во всех сферах. Можно оформлять участки. Присутствующий здесь Юрий Александрович Круч прекрасно знает, что необходимо, если на участках ведется какая-либо деятельность, оформить соответствующие бумаги, но документы так и до сих пор до конца не оформил. Нужен договор аренды, составленный в установленном порядке, если там ведется коммерческая деятельность.
Я неоднократно предлагал и сейчас предлагаю создать общественный совет при национальном парке. И если куда-то в вышестоящие органы не может пробиться парк, здесь помощь может оказать общественный совет. Как показывает опыт Алтайского заповедника, общественный совет начинает работу, когда в него входят инициативные, грамотные люди.
Реплика:
— Мы Вам задаем совсем другой вопрос, можно конкретнее? Есть закон о перемещении по воде — река в общем пользовании. Укажите закон, в котором говорится о запрете перемещения по реке на моторных лодках.
Валерий Надеждин:
— Особо охраняемые природные территории — это участки земли, водной поверхности и воздушного пространства над ними, где располагаются природные комплексы и объекты, которые имеют особое природоохранное научное, культурное, эстетическое, рекреационное и оздоровительное значение, которые изъяты решением органов госвласти полностью или частично из хозяйственного использования и для которых установлен режим особой охраны. Это Федеральный закон № 33.
Валерий Сафронов:
— Один из путей разрешения конфликтной ситуации — это заключить соглашение с национальным парком, которое накладывает определенные обязательства, связанные с охраной окружающей природы. Этот человек становится помощником парка. Тогда закон позволяет этому человеку передвижение.
Реплика:
— Год назад вопрос решался так: берем путевку, платим и передвигаемся — все были довольны. Раз — и все изменилось, мы уже не можем перемещаться на моторке по Мрассу. Почему-то вы плаваете. А нам нельзя?!
Анатолий Судочаков:
— Мы передвигаемся на лодках. Вы составляете протоколы. А где тогда водная дорога общего пользования? Где границы?
Валерий Надеждин:
— Река Мрассу в пределах поселка Усть-Кабырза до границ национального парка — это все водные пути общего пользования. Я сторонник того, чтобы на территории национального парка был порядок. Если вы хотите оказывать туристические услуги, то национальный парк будет заключать соглашения только с теми, кто имеет документы на право управления водным транспортным средством, которое зарегистрировано.
Валерий Сафронов:
— Но основной вопрос — это пользование рекой.
Александр Сергеевич Герасимов, юрист администрации:
— Движение механизированных средств по водной поверхности национального парка запрещено. По реке двигаться НЕЛЬЗЯ! Почему не хотите заключать соглашения?
Реплика:
— Все дело в доходах, которыми парк не хочет делиться. Почему лодки национального парка передвигаются? Почему работники парка возят туристов за деньги?
Валерий Надеждин:
— Потому что утверждены расценки.
Валерий Сафронов:
— Если лодки начнут туда-сюда летать, вопросы будут к Надеждину. Валерий Борисович, ты не читай нам эти талмуды — они не интересны никому. Ты скажи просто и доступно своими словами: есть пути решения? Допустим, я предприниматель, купил лодку и мотор — хочу катать туристов. Пришел к тебе показал права, регистрацию в ГИМСе, все остальные документы и…
Валерий Надеждин:
— Национальный парк готов заключать соглашения со всеми, кто будет выполнять законодательство. У нас в парке установлены пикниковые точки, места для стоянок. Мы заключаем агентский договор, по которому определенный процент от доходов идет на обустройство и содержание инфраструктуры парка. Это может быть выражено в денежном или натуральном выражении.
К примеру, Евгений Егорович Шипеев взял на себя обслуживание стоянки возле пещеры Грандиозная: с ним заключено соглашение, он обустроил стоянку, следит за порядком, в то же время сам приезжает туда отдыхать, рыбачить. Там никаких денег нет. Он сделал это для национального парка, для людей, его посещающих, но в том числе и для себя.
Реплика:
— Но шорцы живут на земле, данной богами, предки их жили на этой земле, как коренное население они могут там зарабатывать?
Валерий Надеждин:
Если не нужна особо охраняемая территория, то Федеральным законом № 49 «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» предусмотрен другой вид правового регулирования отношений в области охраны территорий. Это еще один путь решения проблемы. Если особо охраняемая территория не нужна, изжила свое назначение, то местное население может обратиться в соответствующие инстанции и создать тоже особо охраняемую территорию, но уже традиционного природопользования коренных и малочисленных народов. Тупика на самом деле нет, есть несколько решений.
Валерий Сафронов:
— Давайте не будем углубляться. Скажите, что необходимо сделать, если человек ведет туристическую деятельность?
Валерий Надеждин:
— Первое: представить все документы на управление транспортным средством. Второе: знать и выполнять Федеральный закон № 33 об особо охраняемых территориях. Третье: заключить соглашение с национальным парком. Соглашение обязывает соблюдать закон.
Сергей Сташков, житель п. Усть-Кабырза:
— Мы писали в Москву в министерство природных ресурсов по поводу населения, проживающего на территории парка. Это не коммерческая деятельность. Некоторые раньше жили в этих поселках, хотят посетить родные места. У людей могилы родственников могут оказаться в запретной зоне. Например, кому-то надо попасть по реке в п. Усть-Анзас, ему в этом отказывают. На чем он туда должен добираться? Пешком?! Лично у меня была ситуация: я позвонил в национальный парк после схода жителей в п. Усть-Кабырзе в прошлом году, где Вы сказали, что для хозяйственных нужд мы вам не будем запрещать передвижение на моторных лодках, снегоходах. Вопрос был такой: надо было доехать до водопада Сага, чтобы купить мед у проживающего там пасечника Виктора. Я объяснил цель посещения — мне отказали. Нельзя.
Чтобы посетить водопад Сага Вы в прошлом году предлагали цену 15%, в этом году — 10. Десять процентов — это 400 рублей. Что это значит: я поеду за медом и должен отдать парку 400 рублей?
Валерий Надеждин:
— Вы искажаете действительность. Если хотите, можете сплавиться до водопада на лодке без мотора, а дальше до Усть-Анзаса и уехать по дороге общего пользования до города (реплика вызывает возглас неудовольствия).
Валерий Сафронов:
— На Телецком проще — озеро разделено: к правому берегу не причалишь, потому что там уже заповедник.
Сергей Сташков:
— Что в этом плане можно сделать? В прошлом году мы уже эту тему обсуждали с Валерием Борисовичем в Усть-Кабырзе. Он сказал: пожалуйста, ездите. Все оказалось голословным. Никаких бумаг никто не придумал, никаких решений не издал. Если действительно закон таков, что мы ничего придумать не можем, давайте заключим коллективный договор. Раньше все люди платили по 50 рублей за мотор — было не жалко. Оплатим вам 50 рублей по коллективному договору и будем ездить по своим делам. Вы же по своему уставу можете заключать договор с каждым человеком отдельно, почему бы такой договор не сделать коллективным?
Реплики:
— Нет. По своим делам — не получится. Будет бардак.
— Нам за границу отдыхать не ездить — не по деньгам. У нас одна отдушина — Мрассу. Приехал Надеждин и отнял ее. Я родился здесь.
Сергей Сташков:
— В Новокузнецке специально нанимали юриста Негодову. Она разбирала эту ситуацию. Существует ФЗ-33 с 1995 г., прописанные в нем ограничения движения средств были еще в 1995 г. Но с введением поправок в 2013 г., изменений, в части посещения парка на механизированных транспортных средствах закон не претерпел. Но у нас эти изменения появились. Почему?!
— Реплика:
— А когда нам стали запрещать посещать парк?
Валерий Надеждин:
— Не посещать, а двигаться на механизированных транспортных средствах! Вы апеллируйте правильно. Не запрещение посещения, а запрет на передвижение на механизированных транспортных средствах.
Сергей Сташков:
— Определены зоны, рекреационные маршруты для регулируемого отдыха в парке. Эти передвижения могут осуществляться с целью функционирования парка.
Валерий Надеждин:
— Можно провести через экспертизу и выявить, какой вред будет допущен. Но это длительная процедура. Либо можно в соглашении записать условие, что человек стоянки убирает самостоятельно, а мы приезжаем и проверяем. Но все услуги нам утверждает министерство природы. Если мне это соглашение утвердят с конкретной ставкой платы, то его можно будет пускать в ход.
Реплика:
— Если Вы нам пойдете навстречу, то и мы тоже. А так получается, что в настоящее время — враги.
Валерий Надеждин:
— В прошлом году, чтобы решить вопрос с ценами, в Минприроды было направлено письмо, на что нам пришел отказ в передвижении транспортных средств — это не предусмотрено законом. Есть агентские договоры по ведению туристической деятельности. Агент имеет одни права, но есть и другие формы. Есть определенные законные правила игры, по которым мы можем осуществлять свою деятельность. Мы будем работать в этих рамках.
Реплика:
— То, что было раньше, всех устраивало. Парк организовал обучение на получение водительских прав на управление моторными лодками. Обучились, корочки приобрели, люди купили моторы… и запретили передвижение. Раньше покупали путевки, где была графа: плата за лодку. Платили и передвигались. Если нельзя по-старому, пусть это будет не плата за лодку, назовите его агентским договором.
Галина Солонько:
— Люди здесь ссылаются на старую историю, она уже теперь легенда. У нас в прошлом году была жалоба от Марии Ахрановны Идигешевой, которая попала в природоохранную прокуратуру. Чем руководствовался парк? Почему директор на сходах говорил, что местному населению можно передвигаться по воде на моторках? У нас был документ 2009 года «Режим посещения». Его утвердил местный Совет народных депутатов, но, когда начали разбираться, оказалось, что прокуратура его сразу отменила в том же 2009 году, потому что это было незаконным. Мы об этом даже не знали.
Валерий Сафронов:
Все стало понятным, выход есть — это агентский договор или соглашение.
Валерий Надеждин:
— Можно поступить так, как сделал Шипеев: он взял стоянку, ее обслуживает, следит за порядком. Но если нагрузка будет возрастать и появится туристов больше нормы, то парк может ограничить количество посещений.
Валерий Сафронов:
— Вы когда путевку выписываете, положите рядом агентский договор. Разработайте форму и заполняйте. Самым сложным остается вопрос, когда человек поехал за медом или по другим каким-то своим делам. Тут должен быть человеческий подход, рассчитанный на доверие. Но если доверие не оправдал, то с тобой в следующий раз не будут подписывать соглашение.
Галина Солонько:
Людей не устраивает, что их останавливают на кордонах и проверяют документы, но это положено по закону. Если кто-то хочет работать на коммерческой основе, то будет платить 10%, кто-то захочет обслуживать стоянку.
Решение совещания дорабатывается и будет опубликовано.
Один день работы парка
В субботу сотрудники Шорского национального парка совершили рейд в сторону поселка Мрассу с целью выявления нарушений в особо охраняемой территории, размещения аншлагов с информацией о парке и уборки мусора на стоянках. В рейде участвовали исполняющий обязанности старшего госинспектора Игорь Акужаков, госинспектор Роман Орлов (он же и водитель) и корреспондент газеты «Таштагольский КУРЬЕР» Людмила Кирсанова, а в поселке Мрассу к нам присоединился местный госинспектор Сергей Андреевич Арбачаков.
Вместе с нами выехали старший научный сотрудник парка, учёный-арахнолог Лаймонас Альбертович Триликаускас и старший научный сотрудник института систематики и экологии животных СО РАН Илья Игоревич Любечанский (г. Новосибирск), которые направились в верховья реки Сумрас, где будут находиться около недели. Цель ученых — изучение фауны насекомых и пауков. В верховьях реки находится одна из самых высоких отметок Шорского национального парка. На ней возможны находки определенных видов растений, которые относятся к высокогорной флоре и пока мало изучены. Двухвершинный голец, одна из вершин — Кобез, высотой более 1700 м. — находится в Хакасии, а вторая — пониже — на территории национального парка. Вопрос в том: выше или ниже Лысухи эта гора, по предварительным оценкам, должна быть выше. В арсенале ученых есть навигаторы, с помощью которых они сделают замеры горы, и эта вершина, возможно, станет самой высокой точкой — свыше 1600 метров — национального парка.
На расстоянии 7 км от поселка Мрассу начинается территория национального парка. Сопровождающий нас госинспектор Сергей Арбачаков показывает и одновременно рассказывает: вот здесь лежит спиленная нарушителями береза, на которой висел аншлаг. Еще одно дерево с аншлагом спилили год назад. Злоумышленники вредят парку с завидным постоянством: уничтожают аншлаги национального парка и сами себе устанавливают границы дозволенного. Но Сергей с завидным оптимизмом размещает аншлаги в других местах. Вот и в этот раз он ловко взбирается на дерево и прикрепляет к нему очередной аншлаг.
По дороге к пункту назначения мы пересекаем два ручья, и госинспектор Сергей называет их и тут же переводит с шорского языка: Кочеш (щенок), Карашлан (кара чылан — черная змея), а еще есть название Адыяксу (собачья вода). Мы прибываем к истоку реки Мрассу, и Сергей Андреевич поясняет:
— Справа приток Сумрас, в середине большой приток Сольмрас и третий приток Акмрас. Исток Мрассу образован тремя притоками.
— Что входит в Ваши должностные обязанности?
— Я проверяю путевки, пресекаю деятельность браконьеров. Могу сам выписывать путевки.
— Какие нарушения бывают?
— Бывает, что приезжают на территорию парка без путевок. Объясняют это тем, что не знают. Выписывается протокол — штраф 3 тыс. рублей.
Вскоре мы приблизились к месту, где туристы обычно начинают сплав, и увидели на берегу палатку и чуть поодаль машину. Евгений Львович Каплан, управляющий менеджер ООО «Санкт-Петербургская корпорация профессиональных строителей», приехал из Санкт-Петербурга: специально вез с собой лодку и все туристическое снаряжение, чтобы сплавиться по реке Мрассу до п. Усть-Кабырза. Зимой, когда приезжал кататься на горных лыжах, познакомился с жителем п. Шерегеш и решил приехать в Горную Шорию еще и летом. Он доволен: «Замечательно, красиво, я стремился сюда и не пожалел, что приехал!». Его не напрягает необходимость приобретения путевки и соблюдения некоторых правил нахождения в зоне национального парка.
Сопровождает туриста из Санкт-Петербурга офицер запаса Александр Михайлович Максимов. Он живет в Горной Шории с 1974 г. На вопрос как он относится к тому, чтобы местному населению обеспечить особые привилегии на территории национального парка, заявил по-военному:
— Никакой зеленой улицы. Всем надо пользоваться в пределах разумного, и все должно быть по закону. В Шерегеше на Первом Ключе в 1976 году ловили хариуса, чебака и так до Второго Ключа. Прошло почти 40 лет — и ничего!!! Речка с водозабора течет мутно-красная, только с бывшего бассейна идет чистая вода. Кто мутит воду в поселке?! Реки и леса охранять надо, потому что все загрязнено. Реки стали мутные. Если сохранять не будем, и дальше все будет исчезать.
Послесловие
Один из моих знакомых поделился фантастической историей виртуального путешествия в будущее, но то, что он там «увидел», ошеломило:
— Я раньше, лет 12 назад, делал опыты с гипнозом… Один раз под гипнозом отправили человека на 10 000 лет в будущее — было интересно. Человек все описал, но после того, как людей из отдаленного будущего попросили проявиться в определенном месте и сделали, как все было сказано, пленка, на которую их сняли, была засвечена, а человек перестал погружаться в гипноз.
Тот мир будущего не походит на наш. Все по-другому, даже внешний вид и одежда людей. В том городе, где проводили опыт, была река. Так вот — никакой реки через 10 000 лет там не было. Интересно, но даже трава или, если это можно назвать травой, будет другая. Земля была покрыта желтыми хрустящими растениями, которые не вверх росли, а по земле стелились, и вся она была желтая. При ходьбе раздавался хруст, как будто вы идете по снегу. В принципе, похоже на однородную поверхность без лесов, как в степи, только земля желтая, цвета песка. Дома полукруглой сферы, расположены группой. В центре одно здание повыше. Люди небольшого росточка, без волос, хрупкого телосложения, напоминают ребенка 10 лет, только без волос. Одеты все одинаково — в длинные белые балахоны. На стенах символы светятся. Пишут на чем-то, похожем на листы, только посеребренные и плотные. Пишут вместо ручек предметом шарообразной формы, с апельсин по размеру, но белый… Здания преобразуют, как понял этот человек, свет солнца. Центральное здание, которое выше других — тоже белая полусфера, наверху металлический символ, сделан из какого-то серебристого металла в виде 7-лучевой звезды. Небо такое же, как у нас, но остальное все другое. Когда человек попытался пообщаться с ними, они доброжелательно ответили, и он понимал их.
Скорее всего, за истекшее время появится другая раса людей или люди так изменятся. Возможно, если через 10 000 лет мы перевоплотимся и родимся снова в том мире, для нас он будет казаться самым родным и близким миром. И не думаю, что это будет вызывать отрицательные эмоции.
Да… Как-то не захотелось мне в том времени и в описанном мире жить — неуютно, бездушно, невесело. Из моих детских воспоминаний: мой дед ловил в Кондоме щук, которые в большом эмалированном тазу не помещались — наружу торчали голова и хвост, и рыба, еще живая, так и норовила выпрыгнуть на пол. А жили мы не в глухой деревне — в городе напротив Золотого моста на улице, которую в народе прозвали Веселой. А рядом с городом дед промышлял рябчиков — за один раз приносил по два-три рябчика. Река Кондома была судоходной — по ней мои родители сплавляли по реке лес на дрова. И те перемены, которые произошли на протяжении жизни одного поколения с окружающей природой, не могут не заставлять задуматься: а правильно ли мы живем? Конечно, национальный парк нужен — то способ сохранения биоразнообразия нашего региона. Как биологическая особь, человек — существо агрессивное, в своих запросах меры не знающее, если его не останавливать законом, то его потребительское отношение к природе и окружающему миру не будет знать границ. Так не хочется, чтобы наша планета и конкретно наша Горная Шория приобрела лунный ландшафт. Значит, просто необходимо ограничивать свои человеческие потребности до уровня восстановления окружающей среды.
Надо знать законы и уметь по ним жить. Без этого становится сложно существовать. Если мы довели состояние природы до такой стадии, что ее необходимо охранять (а это действительно НЕОБХОДИМО!), то уж придется смириться с необходимостью выписки разрешений, путевок и т. д. К этому надо просто приучить население. Кривотолки и разногласия возникают там, где недостаточно информации. Одному коллективу национального парка эту проблему не решить. И даже работа общественного совета мало что изменит. Решать ее надо всем. Начиная с детского сада, школы, вуза, закачивая взрослым населением и органами власти на местах. Всем необходимо осознанно относиться к тому, что вы живете на территории или рядом с национальным парком. Жизнь так устроена, что незнание законов не освобождает от ответственности. Условия, которые диктует национальный парк, прописаны в Федеральном законе, и от их выполнения никуда не деться.
Закон прогнется под нас или мы под закон? Надо учиться жить цивилизованно, по закону. Но если закон противоречит здравому смыслу и логике, то всегда можно внести в него изменения.
